Люди секонд-хэнд

Светлана Алексиевич еще не закончила читать свою лекцию, а всевозможные колумнисты, блогеры и комментаторы уже начали публиковать тексты вроде «она показала себя советским человеком».

Не показала своей принадлежности к Беларуси, ни слова не сказала по-белорусски, не упомянула ни Лукашенко, ни диктатуру, ни сегодняшние проблемы своей многострадальной Родины. Словом, типичный совок, а не Нобелевский лауреат. И вообще, как заметил Сергей Дубовец, – абсолютный двойник Лукашенко, погрязший в комплексе «великой русской культуры». А ему в унисон – почтенный глава ТБМ Олег Трусов: «Ну, способная журналистка… Вреда никакого, но и пользы никакой…»

Признаюсь, я тоже хотела бы, чтобы Светлана Алексиевич пришла на лекцию в вышиванке и с флагом (а лучше всего – прискакала на лошади, как нобелевское олицетворение «Пагоні»), а в конце спела «Магутны божа». И чтобы потом, после песни, выкрикнула «Жыве Беларусь!». И чтобы весь этот буржуазный нобелевский зал встал и закричал в ответ «Жыве!». Но мало ли кто из нас чего хочет? Мечтать не вредно.

Похоже, соотечественники, поспешившие отметиться в блогах и соцсетях обличениями Нобелевского лауреата, забыли одну простую, но главную вещь: Светлана Алексиевич никому из нас ничего не должна. Ни мне, ни Сергею Дубовцу, ни Олегу Трусову, ни прочим миллионам соотечественников. Она и так должна сотням людей, так что трое сбоку – ваших нет. Она должна тем девчонкам-фронтовичкам, которые только ей рассказывали свою женскую окопную правду. И вдове того чернобыльского пожарника, которая лезла к умирающему мужу в больничный бокс по пожарной (какая чудовищная ирония) лестнице. И матерям тех афганских «цинковых мальчиков». И родным самоубийц. Всем, кто доверил именно ей, а не кому-нибудь другому, самые страшные минуты и годы своей жизни. Всем, чьи голоса звучат на ее пленках и записаны в ее бесконечных тетрадках. Всем, чьи биографии когда-нибудь будут воссоздавать реставраторы по ее книгам, и спустя тысячи лет будет понятно, что со всеми нами происходило в том чудовищном двадцатом веке и даже после. Вам не кажется, что это непосильный для одного человека долг?

Светлана Алексиевич больше никому ничего не должна. И никто не вправе определять, на каком языке ей выступать и о чем говорить. Я на секунду представила себе, будто это поляк, или украинец, или россиянин получил Нобелевскую премию и выступает с лекцией именно в этот день. Там было бы всеобщее ликование и народные гуляния – причем совершенно независимо от государственной реакции. Может, это только мы такие убогие?..

Да нет, не мы. А только малая часть. Эта малая часть состоит из людей, которые поспешили отметиться с осуждением лекции Алексиевич. Эти люди считают себя одновременно и писателями, и журналистами, и политологами, и общественными деятелями, и политиками, а потому высказываются по любому поводу, сделав это смыслом своей жизни и начисто утратив связь с реальностью. В глубине души они искренне считают, что сами гораздо больше заслуживают эту премию, чем Светлана Алексиевич. И вот некто Дубовец, не дослушав лекцию, возмущается, что лауреат воспринимает Нобелевскую премию как свою собственную, а вовсе не премию для независимой Беларуси (а Нобель за «Доктора Живаго» был премией для независимого Советского Союза, ага.). Возмущается этот некто искренне и даже не соображает, что он и есть – типичный совок с совковым менталитетом «раньше думай о Родине, а потом о себе». Совсем вы, парни, в нафталине увязли. Секонд-хэнд, одно слово.

Ирина Халип, специально для charter97.org