Малоизвестные факты из жизни Максима Богдановича

Сегодня Беларусь отмечает 125-летие со дня рождения одного из самых выдающихся наших поэтов.

Михаил Стрельцов в своей «Загадке Богдановича» писал: «Богданович, рядом с Купалой и Коласом, - то третье измерение, без которого невозможна перспектива. С Богдановичем нам стало далеко видно во все концы мира. (...) Если бы прожил он больше, кто знает, чем могли бы мы быть сегодня (...) Где сегодня были бы его взмыленные, вскинутые над родной страной кони? Его нет, но летит его "Погоня"».

В связи со 125-летием со дня рождения поэта «Радыё Свабода» собрало малоизвестные факты из жизни Максима Богдановича.

1) Мать расстраивалась, когда Максим и его братья говорили по-белорусски

В письме к мужу Адаму Богдановичу (29-го мая 1895 Г.) Мария Богданович писала о своих детях: «... Вот только плохо, что стали говорить по-белорусски и иногда такое словечко влупят, что хоть под землю провались».

2) Младенцем засыпал только тогда, когда с ним танцевали

Как вспоминал отец ( «Материалы к биографии Максима Адамовича Богдановича», 1923): «... он иначе не засыпал, как под колыхание на руках, а вскоре стал требовать, чтобы с ним танцевали (...), и бедная мать ( как и отец) просто выбивалась из сил от этой его ранней склонности к ритму. Довольно долго продолжались эти скачки с частушками».

3) Его едва не покалечила родная тетка

Адам Богданович рассказывал: «В два месяца он почувствовал сильную боль. Мать, искупав его, хотела посыпать, где надо, детской присыпкой. - Посвети, - сказала она сестре. Та подошла с лампой. Цилиндрическое стекло треснуло (...), раскаленный цилиндр падает прямо Максиму на животик. Ужасный крик ребенка. Мать остолбенела от ужаса. Я бросился на крик, схватил стекло с тельца, которое извивалось от боли. Появился нарыв величиной с ладонь».

4) Любимая игрушка в детстве - Ванька-встанька

Максим Богданович писал: «Помню, в детстве он очень развлекал меня. Сколько раз я опрокидывал его с одной стороны на другую, клал на спину и, отнимая руку, весело выкрикивал: - Ванька! Встань-ка!

(...) Помню и то, как (...), охваченный желанием понять, в чем тут дело, не выдержал и в конце концов разобрал «Ваньку-встаньку».

5) В детстве чуть не откусил себе язык

По воспоминаниям отца: «... в 1897 г. с Максимом случилось маленькая катастрофа: он откусил себе зубами кончик языка. Бегал (...), поскользнулся и упал, ударившись бородой о пол, кончик языка повис. Полный рот крови. (...) Хирург стал пришивать (...) Ни звука, ни стона. (...) Через неделю (...) кончик прирос, а нить Максим съел».

6) С охотой бросался в споры

Максим Богданович спорил с родными, друзьями, учителями (особенно с одним батюшкой, которому сказал, что Бога нет). По воспоминаниям отца: «В патетических местах, чтобы подчеркнуть свою мысль, он [Максим Богданович] бьет кулаком по столу, а если нет аргументов, оба кулака прижимает к груди или плечам, будто оттуда хочет выжать больше силы. Жесты пламенные, неуклюжие, (...) слова недостаточно выражают то, что за ними скрывается. Каждый аргумент он высказывал в коротеньких, отрывочных словах, сопровождал вопросительно: «Да?» И, не дождавшись вашего согласия, вываливает новые аргументы, неизменно сопровождая их теми же: «Да?», «Да?».

7) Был непослушным учеником

В воспоминаниях отца: «Максим редко внимательно слушал преподавателей (...). По натуре живой, подвижный, он так же вел себя и в классе: двигался, разговаривал с соседями, шутил, смеялся (...), играл в шашки (...), опаздывал или уходил с уроков (...), бегал по классу. (...) Спасский [преподаватель], истерически крикнул: - Богданович, идите вон!

Максим заявил протест против такого некорректного отношения и отказался подчиниться».

8) Заводил романы по переписке, а потом чувствовал себя виноватым, когда видел девушку наяву

По воспоминаниям Зоськи Верас, Богданович ей говорил: «Имею только одно неприятное переживание, которое отбирает мой покой. Может, вы слышали, что я уже долгое время переписывался с одним лицом из Минска (назовем ее N). Завязалась дружба, искренность. Вот, приехав и познакомившись лично, вся моя дружбе к ней развеялась. Не могу ей ответить тем самым, не могу ... и это так мучит!»

9) В юности был анархистом и подозревался в терроризме

В воспоминаниях отца: «... старший сын Вадим (...) стал одним из организаторов (...) гимназического кружка эсеров, а младший Максим, чтобы показать, что и он не хуже, (...) уже в четвертом классе создает кружок анархистов. (...) Он не только забросил учебу, но и свою любимую белорусистику».

Его друг Дмитрий Крылов взорвал в гимназии лестницу. Адам Богданович вспоминает: «Он [Максим] стремился убрать из квартиры все, что могло компрометировать его товарища, поэтому с класса убежал к нему на квартиру сразу после взрыва. (...) На допросе вел себя (...) смело и нагло, спорил, свое участие в подготовке взрыва отрицал (...) ».

10) Редактор «Нашей нивы» Александр Власов отказывался печатать его первые стихи

По воспоминаниям Ластовского: «В начале мая месяца (...) Максим Богданович (...) прислал в "Нашу ниву" маленькую тетрадку (...) произведений (...). Покойный Ядвигин [Ядвигин Ш.] окрестил эту тетрадку "декаденщиной". (...) Тетрадь вернулась с пересмотра (...), перечеркнутая синим карандашом с надписью рукой А. Власова "В архив". (...) Через несколько недель (...) Максим Богданович прислал (...) новые стихи (...), но стихи были снова "декадентскими" и ради этого попали в ту же папку (...) "В архив". Там они пролежали до конца августа, когда их вытащил на свет С. Полуян, который, прочитав стихи, с чрезвычайным увлечением стал защищать их...».