Андрей Санников: Народные восстания не забываются

Политический крах режима стал фактом, убежден лидер «Европейской Беларуси».

Бывший заместитель министра иностранных дел Беларуси, лидер гражданской кампании «Европейская Беларусь» Андрей Санников, который полтора года провел в тюрьме, дает оценку причинам усиления репрессий три года назад и сравнивает ситуации в Беларуси и Украине. Интервью с политиком было опубликовано 2 января в польском издании «Dziennik Gazeta Prawna».

- Три года назад, после выборов 19 декабря 2010 года, независимая Беларусь стала свидетелем самых масштабных репрессий. Такой реакции властей в то время мало кто ожидал, тем более, что до этого произошла определенная либерализация режима. Почему произошел разгон?

- Власти испугались. Я не соглашусь с утверждением о либерализации. Ничего такого не было, хотя бы по одной понятной причине: гибели Олега Бебенина (одного из руководителей кампании Санникова - ред.) Трудно поверить, что это было самоубийство. Тем не менее, нам удалось расширить границы свободы. Сначала люди боялись, но позже каждый пункт сбора подписей становился местом проведения небольшого митинга. Лукашенко не ожидал такой активности народа. А когда вечером после выборов увидел заполненную главную улицу Минска, испугался еще больше. И отдал приказ разгонять демонстрацию.

- Разгона не удалось избежать?

- Я старался убеждать европейских дипломатов, что в такие моменты их присутствие на месте событий обязательно. В 2010 году они этого не сделали, но сделали сейчас в Украине. И это действует, поскольку позволяет людям почувствовать солидарность. В нашем случае никто не ожидал разгона первого дня протестов. Лукашенко этого раньше не делал. А на второй день пришло бы больше людей, как это было сейчас на Майдане. Это дало бы нам возможность выдвижения требований и создало бы условия для переговоров. Тем более, что страна была в кризисе, что подтвердила девальвация рубля, которая произошла три месяца спустя.

- Масштаб репрессий, который обрушился на деятелей оппозиции после 19 декабря, отпугнул многих людей от участия в политической деятельности, многие были арестованы, были вынуждены эмигрировать. Потенциал оппозиции значительно снизился.

- Не соглашусь. Политический крах режима 19 декабря стал фактом. Когда я вышел на свободу, то не мог спокойно ходить по улице. Многие люди подходили, пожимали руку, благодарили. До этого на нас смотрели как на своего рода актеров: удастся чего нибудь достичь – поаплодируют, не удастся – освищут. А то, что мы оказались в тюрьмах, помогло расширить солидарность. Апатия есть, но есть и опыт народного восстания А восстания не забываются.

- Может, это помогло усилить солидарность, но точно не помогло побороть страх.

- Наоборот. Люди не боялись писать письма в тюрьмы. Я был удивлен, как много подписывалось своей фамилией, хотя люди знали, что эти письма проходят через КГБ. Перемены должны наступить, а вопрос, когда они произойдут, - не только к нам, но и к Европе.

- Европа на репрессии отреагировала санкциями.

- Санкции должны быть более быстрыми и решительными. Лукашенко не сдержал слова, которое дал Европе. Он в очередной раз ее обманул, доказав, что не может быть партнером.

- Санкции оказались успешными?

- Мое освобождение из тюрьмы — результат санкций. Их перестали расширять, и уступки закончились – Николай Статкевич (экс-кандидат в президенты - ред.) сидит, Алесь Беляцкий (лидер правозащитной организации «Вясна» - ред.) сидит. Нужно было продолжать вводить санкции.

- Если бы ЕС после вашего освобождения усилил санкции, Лукашенко мог бы понять, что раз так, то на очередные уступки он больше не пойдет.

- Это не та логика. Он понимает только язык силы. Если бы усилили санкции, Статкевич был бы уже на свободе.

- Как власти отреагируют на то, что происходит в Украине? Лукашенко впервые за последние годы начал спокойно говорить о сближении с ЕС. Возвращение к политике лавирования?

- Нет. Вы обратили внимание на слова Лукашенко, а я – на разгон пикета в защиту литературного музея Максима Богдановича в Минске. Эти действия и отражают настоящий образ властей, а не ложь Лукашенко, который хочет от ЕС только денег.

- Какой сценарий вам кажется более реальным: смена власти через протесты или дворцовый переворот?

- Без протестов не будет смены власти. Посмотрите, что происходит: белорусская Площадь 2010 года, протесты в России против фальсификации выборов, украинский Майдан. Терпение в так называемом славянском треугольнике уже на пределе. В итоге можно ждать взрыва. У нас ситуация сложнее, у украинцев есть оппозиция в парламенте, независимые СМИ. У нас нет.

- На выборах 2015 года должен быть один кандидат от оппозиции или несколько?

- Еще рано для таких заявлений, может, вообще будет нужно бойкотировать выборы. Но множество кандидатов сложнее контролировать, а «единый» означает полный контроль со стороны КГБ.

- Александра Милинкевича в 2006 году тоже контролировал КГБ?

- Я не утверждаю, что он был агентом, но для меня очевидно, что КГБ точно знал все его планы. За одним кандидатом проще следить, чем за девятью, как в 2010 году.

Разговаривал Михал Потоцки, «Dziennik Gazeta Prawna» (перевод charter97.org)