Светлана Алексиевич: Будет большая война

А большая война еще больше провоцирует человеческую природу.

16 сентября в «Цехе» состоялась открытая дискуссия с участием писательницы Светланы Алексиевич «Время для нон-фикшн: речь о стране и литературе». На встречу пришло более сотни человек, вопросы задавали все желающие. «Радыё Свабода» предлагает некоторые ответы и рассуждения Светланы Алексиевич.

- У вас украинские корни. Переживаете за Украину?

- Не то слово... Вчера я полчаса плакала. После того, что я видела на войне в Афганистане, после того, что я слышала от героев своих книг, мне заплакать тяжело... Но я открыла интернет, и там было видео: большие рефрижераторы ехали по всей Украине и оставляли гробы. И на многие десятки километров вдоль дороги люди стояли на коленях. Знаете, это невозможно... Я вглядывалась в лица этих людей. Это были грузные советские люди: мужики, по которым видно, что пьют, женщины, которые все тянут на себе... Стояли на коленях и дети, которые, не дай Бог, еще доживут до войны. Я смотрела на эти лица и думала: красный человек еще не ушел, и это прощание будет еще очень долгим.

Украина сегодня - пример для всех нас. Вот это желание проститься с прошлым окончательно - достойно уважения. Я писала предисловие для книги, которую собрала Оксана Забужко, где люди говорили, почему они шли на Майдан. Я читала это и думала: вряд ли у нас на таком уровне это говорили бы. И не могу сказать, что наши люди на это неспособны. Просто такая неразбуженность. А там было возбуждение. Они были разбуженные от сна, и так можно рассказывать только в состоянии возбуждения. В Украине происходит что-то главное для всех нас, главный ответ на какие-то вопросы, а у нас не хватало сил, ни интеллектуальных, ни народных. А они это сделали, хотя им дорого это обошлось, но они это сделали.

- А в Беларуси скоро будут изменения?

- Нет, нет. Не скоро, не скоро.

- О чем сегодня следует говорить и писать в первую очередь?

- У каждого писателя свой ​​путь: кто-то пишет об этом, кто-то - о другом. Если говорить о моем пути, 30 лет я занималась изучением того, кто мы: красная идея и красный человек - что это было. Но все равно интересовали меня вещи более глубокие: что такое вообще - человек? И вот сегодня новые идеи моих книг - о любви и о старости - это вообще про человеческую жизнь, кто мы такие? Зачем? Как? Это те вопросы, которые мы себе никогда не задавали. Были война, Чернобыль, Афганистан... Никогда не было у нас разговоров о счастье, о любви, это то за пределами нашей культуры.

- Чего ждать от Вас в этом году? Будет ли новая книга?

- От меня - нет. Я очень долго пишу свои книги. Услышать звук времени, услышать дух, уловить образ - для этого нужно очень много времени. Несмотря на то, что моя новая книга теперь выходит во многих странах, я много езжу, - но, как только у меня случается пауза, я записываю людей, разговоры с ними, и вот по этим темам, которые меня интересуют, - хочу понять звук.

- Много времени вы уже на родине, до этого много лет жили в Германии, Швеции, Италии. Не устали на родине? Не хочется ли уехать снова?

- Нет, я никуда не хочу уехать, я уже приехала. Я буду жить здесь. Ну а туда я очень часто и много езжу, поскольку выходят книги, спектакли, фильмы. Но я хочу жить дома, мне здесь нравится, мне нравятся наши люди. Чтобы писать, нужно жить здесь. Хотя то, что происходит вокруг, пугает меня. К тому же, ситуация вокруг тревожная: война, и все это так близко. По-моему, нас ждут очень большие испытания.

- Вы ушли от советского менталитета, а от российского никак еще не можете избавиться. Вернетесь ли вы к белорусскому языку и культуре?

- 20 лет мне задают один и тот же вопрос... Я очень переживаю за белорусский язык и культуру, и очень хотела, чтобы это была отдельная независимая страна, и чтобы она уцелела в этом ужасе, который надвигается, и мы ничего не можем сделать. Но я родилась в то время, когда была эта утопия, я шла за ней, и утопия разговаривала на русском языке. Сделать то, что я сделала, на белорусском языке было невозможно. Я занималась целым огромным советским миром. В этом вопросе, который вы задали, есть ощущение, что мы не можем пустить себя в большой мир, а он говорит на многих языках, разговаривает по-разному. Когда я читаю Памука, для меня важно что-то понять о человеке, когда я читаю Зарецкого, также для меня важно понять о человеке. И сам язык для меня уже не существенен, поскольку я не буду уже писать на белорусском языке. Я в этой культуре, и, думаю, для этой культуры я уже что-то сделала.

О предчувствии войны

«Когда я собирала материал для книги «Время секонд-хенд», я очень много ездила по Украине, была в Казахстане, Сибири, Москве. И когда я рассказывала своим российским друзьям, что я там видела и слышала, они говорили: «Светлана, это все прошло, сейчас демократия, все это необратимое, это у вас в Беларуси еще такое возможно. А у нас все в прошлом». Ну и что мы видим сейчас? Откуда вылезла вся эта ненависть? Страна превратилась снова в изгоя. И это, по-моему, страшнее и опаснее того, что было при Советском Союзе. Потому что те люди, которые сейчас у власти, они даже менее образованные и не сдержанные никакой идеей, никаким марксизмом-ленинизмом, который все же загонял мысли в некие рамки. А тут - законы шпаны, законы денег, законы невежества», - говорит Алексиевич.

Об империи и отношении к россиянам

«Я думаю, что империя еще не ушла. И лично у меня очень тревожное ощущение, что без крови она не сойдет. То, что война будет в Украине - это несомненно. И то перемирие, о котором договорились в Минске, - оно ненадолго. И от того, что я слышала от людей в России, у меня все время было предчувствие возможности гражданской войны в самой России.

Развалилась великая страна. Но основная махина - Россия - осталась. И мир недолго пожил с наивностью и романтизмом. Я помню 1989 год, когда разрушили Берлинскую стену. Мы с подругой заблудились в Берлине и спросили у пожилой пары, как пройти куда. И когда они узнали, что мы русские - стали нас целовать, обнимать. Они не разделяли нас на белорусов, русских. Сейчас все наоборот. Некий итальянский ресторатор вывесил объявление: «Русских не обслуживаем». Сейчас опять испугались: что в этой бездне, где есть ядерное оружие и полностью безумные геополитические идеи? Да еще отсутствие понятия о международном праве, о хрупком мире, который едва починили? Это очень сложные процессы.

Я недавно приехала из Москвы и была очень взволнована. Вроде бы умные интеллектуалы, писатели - и откуда этот патриотический угар, эта ненависть и к Европе, ненависть и к прошлому, и к тому, что произошло? Это страшно. В России идет очень опасный процесс. Я уже говорила, что будет большая война. А большая война еще больше провоцирует человеческую природу.

Мне кажется, у белорусов это не так. Рядом с нами Европа, мы очень патриархальная страна, и христианская культура играет свою положительную роль. У нас нет этой стихийности, этой вольности даже в менталитете. Это все же другой мир.

Не знаю, как вы, но я живу с чувством поражения. Та наивность и романтизм 1990-х, что завтра будет другой мир, что автобусы повезут нас в прекрасное будущее, прошел. Теперь я думаю: откуда мы все это взяли, придумали? Вроде умные люди... » - отметила она.