«Россия предстала перед миром в достаточно убогой роли пакостника»

Что бы власть сейчас ни говорила и ни предпринимала, надо отдавать себе отчет, что веры России — нет.

Так Россию пожалели или все-таки слишком сильно наказали? Похоже, и сам глава Международного олимпийского комитета Томас Бах запутался в этом вопросе. Иначе бы ему не пришлось спешно формировать особую тройку из представителей МОК, чтобы та давала окончательное заключение по поводу допуска к Играм уже допущенных и даже уже прилетевших в Рио российских спортсменов.

Это не издевательство. Это понятное желание в условиях аврала угодить всем, сохранить хоть какой-то баланс и честь мундира. Определенная растерянность присутствует в действиях всех заинтересованных сторон без исключения.

Бах сказал, что он не отвечает за форс-мажор, устроенный в канун Олимпиады‑2016. Всемирное антидопинговое агентство заявило, что сроки зависели от результатов расследований по поводу злоупотреблений. Россия защищается в ЮНЕСКО и Спортивном арбитражном суде.

13 антидопинговых организаций ведущих спортивных стран обратились с открытым письмом к МОК по поводу неправомерности допуска российской сборной на Игры. 19 коллег министра Виталия Мутко выразили протест против российского участия в Олимпиаде.

В этих условиях слова Томаса Баха на открытии сессии ООН о том, что решение допустить российскую сборную «основано на принципе справедливости, который не должен иметь ничего общего с политикой», можно считать едва ли не подвигом.

При этом от контактов с представителями российских властей бывший «друг Кремля» Томас Бах с определенного периода всеми силами подчеркнуто открещивается.

Пока Россию вытолкали только в прихожую, но вектор понятен — дальше будет только хуже. Так даже Советский Союз в самые критические времена противостояния двух систем не выталкивали. И ведь не только потому, что боялись.

Это в определенной степени загадка: отчего советских спортсменов, которые были плоть от плоти системы, если с ней и ассоциировали, то изолировать даже и не пытались. Больше того — Яшин, Власов, Брумель, Латынина, Попенченко, Турищева, могу назвать еще десятки имен, были любимцами публики, которым отдавалась дань уважения в любой западной стране. А ведь они являлись представителями конкретного идеологического врага, они выходили на арены в моменты жесточайшего политического противостояния, в лучшем случае — потепления отношений.

После вторжения в Афганистан Запад сам отказался от участия в Играх‑1980, не покусившись на саму московскую Олимпиаду-80. И МОК был на стороне проводящей стороны — как, впрочем, и через четыре года в Лос-Анджелесе, когда уже СССР был застрельщиком бойкота. Но на спортсменов-то не возлагали грехи государства и государств ни под каким видом!

Конечно, с кумирами у нас сейчас пожиже, но они тем не менее есть. И Россия вроде как давно не идеологизированное государство, вполне себе встроенное в мировую систему, пусть и с устройством феодально-капиталистического толка. Противостояние все-таки сказывается на спорте гораздо сильнее, чем во времена Карибского кризиса, вторжения в Чехословакию или той же афганской авантюры. Это я так, для размышления.

Что-то голоса, защищающие Исинбаеву, Ефимову или даже Шарапову, почти не слышны. Наоборот — гораздо сильнее звучат голоса, требующие от МОК более решительных действий — в соответствии с рекомендациями Всемирного антидопингового агентства, святой инквизиции современного спорта.

Томас Бах пытался объяснить, что не в компетенции МОК наказывать государства, правительства и министров. Как могут в соответствии с олимпийской хартией — так и наказывают, хотя с презумпцией невиновности в связи с серьезностью обвинений есть проблемы. Глава МОК на сегодняшний момент высказался в том духе, что спортсменов, не замешанных в допинговых историях, нельзя автоматически выгонять из-за ошибок своего правительства.

Автоматически — нельзя, но тройной фильтр (международные федерации, в случае необходимости — Спортивный арбитражный суд и, наконец, специальная комиссия МОК) все российские кандидаты обязаны пройти до старта Игр. Причем на последней стадии проверяется только то, соблюдались ли заявленные требования на ранних стадиях. Счет идет даже не на дни, а на часы. Ранее не допущенных атлетов «особая тройка» реабилитировать не собирается..

Тяжелоатлетам уже ничто не поможет. Их отстранили от участия в Олимпиаде последними и, похоже, безвозвратно (правда, вся заявка исчерпывалась пальцами одной руки, президент ОКР Александр Жуков вообще говорил о возможном участии лишь трех спортсменов). По сравнению с тем, что творилось в этом виде спорта, прегрешения атлетики легкой кажутся смешными.

За последнее время в применении допинга уличили полтора десятка российских тяжелоатлетов, в большинстве — призеров Олимпийских игр 2008 и 2012 годов. Даже министр спорта Виталий Мутко, вопреки обыкновению, не стал кивать на аналогичные прегрешения других и пообещал принять по отношению к федерации тяжелой атлетики самые серьезные меры. Только поздновато пригрозил Виталий Леонтьевич — за него самые решительные меры уже приняли другие.

Четырехкратная чемпионка мира по плаванию Юлия Ефимова билась до конца и против всех, в том числе против собственной федерации плавания и собственного же олимпийского комитета. Ей запретили участвовать в Олимпиаде на основании имеющейся допинговой истории, к чему МОК подтолкнул российское спортивное руководство.

Спортивный арбитражный суд, столкнувшись со «случаем Ефимовой», к определенному решению не пришел и на вчерашний день еще вырабатывал общую позицию по отношению к российским спортсменам, оказавшимся в подобной ситуации. Не было вердикта и по российским пловцам Никите Лобинцеву и Владимиру Морозову, которым отказали на основании упоминания в докладе Ричарда Макларена.

Кстати, восемь страниц, основанных на показаниях экс-руководителя Московской антидопинговой лаборатории Григория Родченкова, из доклада пока изъяли: очевидно, из-за слабой доказательной базы. Я все ждал, когда же наши руководители помимо дежурных заверений об отсутствии признаков государственной программы применения и сокрытия допинга свалят все на злосчастного перебежчика Григория Михайловича, и, наконец, дождался. Мутко заявил, что за злоупотреблениями Родченкова никакой государственной системы не стоит. То есть эту программу, включающую и дырку в стенке Сочинской антидопинговой лаборатории, и подмену проб, и коктейли для спортсменов он сам разработал, организовал и осуществил при помощи отдельных нерадивых сотрудников. Он — злодей, а мы все в белом, чисты и непорочны, и вы еще докажите, что это не так.

Новый российский тренд исходя из антидопингового заседания в ЮНЕСКО и выступления на нем Виталия Мутко — это то, что надо выработать общие для всех критерии по борьбе с допингом, а также дать больше полномочий для осуществления масштабной антидопинговой программы на государственном уровне.

Что бы власть сейчас ни говорила и ни предпринимала, надо отдавать себе отчет, что веры России — нет. Власть у нас на официальном уровне может заявлять что угодно, а делать все по-своему. И с этим на уровне каких-то санкций, особенно небесспорных, бороться бесполезно.

Понятно, что Олимпиады в Рио нас уже тотально не лишат. Понятно, что выступать допущенным российским спортсменам будет трудно как никогда. Понятно, что в сложившейся ситуации вопрос не в медалях, а в сохранении достоинства.

Обструкция не на пустом месте возникла. Я опять же возвращаюсь к советским временам — не из желания их идеализировать (упаси боже), а из желания понять, в каком конкретном сегменте мы стали хуже. Может быть, блефовать по-крупному и быть мелкими пакостниками — это не одно и то же.

А Россия в данном случае предстала перед мировым сообществом в достаточно убогой роли именно пакостника, который больше всего вредит прежде всего себе.

Отмываться придется долго.

Владимир Мозговой, «Новая газета»