О чем говорят в Мариуполе

Самой страшной была первая ночь после прекращения огня.

Представляю интервью с гражданами, которые выступают против отделения восточной части Украины. В этот раз я поговорил с жителями Мариуполя, который находится под контролем украинских властей. Город расположен в 100 километрах на юг от Донецка, ключевом для ополченцев населенном пункте. На машине я добрался туда за два часа. На центральной улице развивается желто-синий украинский флаг, из труб поднимается белый дым. Город известен своей металлургической промышленностью.

В конце августа Мариуполь неожиданно подвергся атаке ополченцев. Когда 5 сентября было подписано соглашение о прекращении огня, город был на грани сдачи. Я поговорил о ситуации с представителем штаба обороны Мариуполя Романом Соколовым (33). Эта организация поддерживает правительственные войска.

— Какова роль и цели организации?

— Организация была создана 1 сентября, ее цель — объединить усилия добровольцев, поддерживающих Нацгвардию. Мы выслушиваем пожелания армии и передаем добровольцам, куда необходимо доставить материальную помощь. Вторая задача — набор волонтеров в Нацгвардию и добровольческие силы. Мы регистрируем добровольцев и направляем их к месту назначения. Кого-то отправляем в кадровый отдел, кого-то в отряды добровольцев. Здесь мы их распределяем. Третья задача — поддержка 24-часовой горячей линии. Волонтеры работают там посменно.

— Какова ее цель?

— Чтобы не было паники. В последнее время слышна канонада, поступает много звонков. Наши операторы успокаивают, говорят, что «бомбардировка продолжается, но город под охраной правительственных войск». Также иногда сообщают о людях в военной форме без опознавательных знаков. В таких случаях туда направляется отряд «Азов», состоящий из добровольцев. Кроме того, консультанты координируют действия по оказанию военной помощи.

— Сколько в организации человек?

— В главном штабе 10. Среди консультантов много молодых девушек. Все волонтеры.

— После прекращения огня прошла неделя, как обстановка?

— В первые два дня были слышны выстрелы, но сейчас нет. Вчера прошло собрание в поддержку целостности Украины, на котором собирали пожертвования. Выстрелов нет, хотелось бы, чтобы так было и дальше.

— А до перемирия?

— Самой страшной была первая ночь после прекращения огня. На востоке было разрушено одно здание, несколько женщин скончались в больнице.

— Говорят, это атаковали российские войска.

— Больше некому. Они используют российское военное оборудование. У нас его нет, так откуда ему взяться?

— Успешно справляетесь с обороной Мариуполя?

— Для противотанковой обороны используем рвы. В работах участвуют добровольцы под руководством городских властей. Это говорит о том, что люди хотят жить на Украине.

— В городе много солдат Нацгвардии?

— В последнее время их стало больше. Надеемся, что они смогут отразить серьезную атаку. Долгое время нас защищали только добровольцы, у которых не было ни танков, ни пушек. Сейчас не так. Оборона стала крепче. Есть два отряда, которые состоят из добровольцев. Это — «Азов» и «Шахтерск». В «Азове» служат выходцы из Львова и других западных частей Украины. Он состоит преимущественно из молодых людей, которые обеспечивают хорошую поддержку. Министерство обороны также обеспечивает поддержку, но проблема в том, что власти действуют недостаточно оперативно. На поставку вещей первой необходимости уходит месяц. Ночами сейчас уже холодно, и нужна теплая одежда. Чиновники медленно работают. Поэтому мы им помогаем.

— Будущее Мариуполя?

— Все зависит от того, что будет дальше. Если наступит мир, нас ждет светлое будущее. Особенно, если Украина станет частью ЕС, откроются большие перспективы. У нас есть море, промышленность и плодородные земли. Можем продавать товары на Запад. Но если окажемся под властью России, будет плохо. Порты не смогут функционировать. В порты непризнанных государств не заходят иностранные суда. Кроме того, мы экспортируем 90% металлургической продукции. [Если мы станем независимыми, то] не сможем этого делать, промышленность придет в упадок. Металлургический город обеднеет, появится преступность. Сейчас в портах очень много работы. Туда приходят корабли, которые раньше заходили в крымские порты. Если мы станем как Крым, то не увидим кораблей.

— Как сейчас обстоят дела с работой на металлургических предприятиях?

— Хуже, чем было раньше. Но работа идет, зарплаты выплачиваются. Это важно. Продукция также уходит на экспорт.

— Нацгвардия отбила Мариуполь 4 месяца назад. У вас есть люди, которые поддерживают ополченцев?

— Примерно 30%. Они хотят жить в ДНР, мечтают о входе в состав России. Многие из них пожилые люди, которые хотят вернуться в СССР. Они считают Россию Советским Союзом. Их сложно переубедить.

— Многие хотели уехать до перемирия?

— На самом деле многие уехали. Я тоже отправил семью в более безопасное место. Уезжали на поездах и автобусах. На Запад.

— Сколько процентов уехало?

— 10-20%. На улицах стало меньше людей. Есть и те, кто вернулся. Дело в том, что не так просто найти работу там, куда ты уехал. Большинство уехали за несколько дней до перемирия. Возникла паника, когда канонада стала слышна в центре города. На это повлияли и СМИ. Сейчас тихо.

— Российские СМИ называют добровольческие отряды «нацистами» и «карателями».

— Если они агрессивны по отношению к врагу, то это хорошо. Но они не агрессивны по отношению местным жителям. Мы их поддерживаем.

— В России их называют «бандеровцами».

— Это просто такая мода. Они всех украинцев так называют. Для чего? Для того, чтобы усилить межнациональную рознь? Я говорю по-русски, но с их точки зрения я бандеровец. Только потому, что я выступаю за единую Украину. Это сложно понять.

До того, как начались военные действия, Соколов торговал стеклопакетами. «Когда началась паника, люди перестали покупать окна, поэтому я закрыл бизнес и занялся общественной деятельностью», — говорит он с сожалением. Я не являюсь прирожденным общественным деятелем, но ощутил себя гражданином, который хочет поддержать правительство. Оборонительный штаб занимает одно из помещений дворца молодежи.

Также я поговорил с Галиной (40), которая является беженцем из Донецка. Она приехала с сыном и мужем родом из Африки.

— Когда переехали в Мариуполь?

— В начале июля. Дело в том, что я не поддерживаю ополченцев. Также в целях безопасности, поскольку у меня есть ребенок. Приехали с чемоданами на автобусе. В пути было страшно, так как по телевизору передавали о бомбардировках, но ничего не произошло. На КПП проверили паспорта и вещи.

— Как вам здесь?

— В последние два месяца лучше, чем раньше. Наша фирма, которая занимается металлами, также переехала сюда, поэтому я продолжаю работать. Но очень сложно было найти жилье. Есть люди, которые пользуются этим. Поднимают арендную плату в 10 раз. В конце концов нам удалось найти комнату по нормальной цене.

— А что потом?

— Пока не знаю, поскольку неизвестно, вернется ли фирма в Донецк или переедет в другое место.

— Как обстановка после принятия соглашения о перемирии?

— Сразу же после подписания соглашения были бои, что привело к панике. Многие, включая тех, кто приехал из Донецка, уехали из города. У продуктовых магазинов и банкоматов выстроились огромные очереди. Прошла неделя, сейчас тихо.

— Как видите будущее Донбасса?

— И Донецк, и Мариуполь — территория Украины. Должны входить в состав одной страны. Например, нельзя же отделить одну комнату трехкомнатной квартиры.

— Есть предложение о федерализации.

— Я в этом не разбираюсь.

Синсаку Мано, Mainichi (перевод — Inosmi.ru)

Фото: East News/Jonathan Alpeyrie/Polaris Images