Закат над болотом

Стыдливое замалчивание репрессий — это, как считают независимые политологи, симптом эрозии авторитарного режима. Его верхушка, мол, чувствует, что почва социальной поддержки зыбка…

Каждое утро я провожу маленькую политинформацию. "Что там в стране делается?" — спрашивают на стадионе старые знакомые. В основном это люди уже в возрасте, которые в выборе между потреблением "бырла" у подъезда и здоровым образом жизни твердо остановились на втором.

У этих моих знакомых — хронический информационный голод. Интернет для них остается диковинкой, "Радыё Свабода" еще попробуй поймай, а если и попадает кому в руки "Народная воля", так ведь она приезжает из Смоленска с новостями недельной давности (и это не вина редакции, а ее беда: в Беларуси печататься не дают). В ответ на лукавую реплику: "А что, "Панораму" разве не смотрели?" — смеются: "Так ведь хотим знать, что на самом деле происходит". Один из ритуальных вопросов: "Ну что, Козулин так и сидит?".

О недавних процессах, новых политзэках у них информации вообще ноль. Наверное, и об опальном профессоре, пребывающем в "Витьбе-3", многие уже забыли бы, не будь спонтанных публичных пассажей на эту тему из уст белорусского правителя.

Вообще, заметьте, у нас в основном тихое подавление. Если и диктатура, то какая-то стыдливая, что ли. Репрессии — дозированные и большей частью — латентные (основной расчет — на фоновый страх, на тотальный превентивный прессинг по месту работы или учебы).

Наверху явно боятся аналогий с каким-нибудь Пиночетом или хунтой Мьянмы (оттого, кстати, и панический страх уличной активности: не перестрелять бы с перепугу!).

Каждый новый тур дозированных политрепрессий кто-нибудь характеризует как "37-й год". Но время все же другое. И вот в чем важное отличие. Тогда, в 37-м, политические процессы, говоря современным сленгом, пиарились сверху. Большевистская пресса смаковала подробности судов над "врагами народа", повсюду устраивались собрания с призывами "расстрелять, как бешеных собак" (какая там презумпция!).

Сейчас власть старается, чтобы обыватель о делах с политической подоплекой не знал вообще. В условиях почти безраздельной информационной монополии, когда во всех газетах и по всем каналам — сплошной гимн закату над болотом, это в како-то степени удается.

Вот почему, кстати, многие «гости» Беларуси порой недоумевают: мол, говорили "диктатура-диктатура", а тут вроде и ничего! И тетушки с простыми лицами искренне говорят в телекамеру: вот мы ходим по улице туды-сюды — и никто нас не хватает за шкирку!

Откуда им знать, что достаточно повесить на рюкзачок значок с "незарегистрированной символикой" — и прогулка по той же улице может закончиться в каталажке. Не говоря уж о хождении "не под теми" лозунгами — тут и вовсе пахнет "массовыми беспорядками" и приговорами покруче банальных 15 суток.

Большинство просто не знает про Кима и Парсюкевича, "процесс 14" (в том числе репрессивное ноу-хау в виде "домашней химии"); про то, как перед последним экзаменом вышвырнули из школы солигорского молодофронтовца Ивана Шило.

Кто-то скажет: радикальная молодежь сама нарывается. Но вот вам пример: в Пуховичском районе жители восстали против постройки химзавода. Вроде бы никакой политики, просто не хотят отравы под боком. Однако активистов тут же зачислили в разряд "деструктивных элементов" и стали прессинговать по полной. Двух учительниц уволили и теперь судят. Так что мессидж всем одинаковый: сидите и не рыпайтесь!

Да, сейчас в Беларуси много страха, приспособленчества. Но сегодня собрания с клеймением "врагов народа" явно не прошли бы. Картина репрессий, стань она достоянием широкой гласности, вызвала бы даже у аполитичной массы ярко выраженную негативную оценку: все это — не по-людски!

Показательный пример: в знак протеста против выкручивания рук уволилась директор той школы, в которой учился Иван Шило. То есть даже категория педагогов, в массе своей запуганная, может оказаться не такой уж бесхребетной и безропотной (особенно теперь, когда антиреформа с переходом на 11-летку грозит безработицей).

Идет накопление своих обид и у других социальных категорий — от "вшивых блох" до лишенных льгот пенсионеров, чернобыльцев, афганцев (это я почувствовал, когда разговаривал на днях с бывшим десантником, который потерял ногу на душманской мине, а теперь вот — и право на льготную легковушку).

Но люди, во-первых, не видят общей картины, масштабов того, что втихую выделывает с каждым по отдельности "государство для народа", а во-вторых — они разъединены. Это — хитрая и довольно эффективная политика: атомизация общества (в том числе — подавление в зародыше любых попыток гражданской самоорганизации) плюс информационная изоляция индивидов-атомов.

А вообще стыдливое замалчивание репрессий — это, как считают независимые политологи, уже симптом эрозии авторитарного режима. Его верхушка, мол, чувствует, что почва социальной поддержки зыбка.

Остается лишь вопрос, насколько растянется процесс эрозии.