Дмитрий Сосновский: Лубок, баян и балалайка - это не белорусская культура

Группа «Стары Ольса» сегодня может по праву называться одним из самых известных белорусских коллективов.

А если говорить о командах, играющих аутентичную музыку старины, то этот коллектив бесспорно самый известный. Причем выделяет группу то, что музыку средневековья, ренессанса и барокко они играют именно на тех инструментах, на которых она исполнялась и 400, и 500 и больше лет назад.

На днях «Стары Ольса» выступил на историческом фестивале «Волжский путь». Лидер группы Дмитрий Сосновский рассказал о ней местному изданию «Главные новости Ульяновска».

- Ваша группа названа в честь ручья на Могилевщине. Почему именно в честь него?

- Все очень просто. Названия озер и рек Беларуси – это одно из самых старых наследий прошлого. Когда выбирали название, то было много самых разных идей. И мой родной брат сказал: «Чего вы мучаетесь? Возьмите какую-нибудь реку или озеро с интересным названием».

Кроме того, гидронимика сохранила то, о чем сейчас мало кто говорит: по характеру, более спокойному, чем украинцы и русские, и по субстрату белорусы являются полубалтами. Также и гидронимика несет в себе много балтийских названий. И именно такое название хотелось использовать. Поэтому «Стары Ольса» отражает нашу этническую историю, состоящую из двух частей. Потому что слово «стары» – славянское, а «ольса» – балтское.

- Часто приходится выступать на исторических фестивалях?

- 16 лет. Не только на них, конечно, но чаще всего за весь гастрольный сезон выступаем именно на фестивалях исторической реконструкции.

- Вы выступаете на фестивалях как в бывшем СССР, так и в Европе. Где лучше принимают?

- Везде хорошо. Музыка – это очень универсальный язык, который понятен любому. Даже если ты не понимаешь слов, то характер песни, и даже сами инструменты помогают сделать ее понятным человеку, говорящему на любом языке. Поэтому музыка понятна везде. Сказать, где лучше, а где хуже - не получится.

Другое дело, что в Беларуси и Украине приятно вести концерт по-белорусски. Понимают и там, и там.

Однажды у нас были долгие гастроли, в которых пришлось долго говорить по-польски, по-английски. А потом мы приехали в Гродно. И я помню, как выхожу на сцену и говорю: «Прывiтанне шаноўнае спадарства». И как это приятно – не мучаться подбирать слова.

К слову, несколько лет назад произошла такая ужасная диспропорция – мы сыграли 43 концерта за границей и три - в Беларуси. И наши барабанщики сказали: «Какая-то ерунда. Мы играем ту музыку и на тех инструментах, что у нас звучали, а зарабатываем там. А у нас играем мало. Надо бы у нас играть». И мы стали соглашаться на концерты, за которые, по сравнению с заграничными, нам платят очень мало. Просто из того патриотического понимания, что нужно больше играть у нас.

- Вы говорите, что в Беларуси и на Украине можно легко общаться по-белорусски. А в России не понимают?

- Есть люди, которые считают, что тот дикий акцент, с которым говорит Лукашенко, это и есть белорусский язык. Наш язык достаточно непонятен для русского уха. Ведя концерт, я каждый раз вставляю реплики по-белорусски. А мне говорят барабанщики: «Не надо говорить по-белорусски. Ты еще быстро говоришь, и вообще никто ничего не понимает».

У белорусского и русского много общих слов, но в сочетании с другими словами он становится непонятным. Кстати, влияет происхождение. Вчера у вас парень подошел и сказал, что понимает все, что я говорю. Но у него мама с Украины, а папа с Польши. Есть люди, способные к языкам. Но если человек не сталкивался ни с украинским, ни с белорусским, ни с польским языком – он вряд ли поймет. Так что вести по-белорусски в России, к сожалению, не получается.

- Известно, что музыку вы берете из старинных источников. Их до сих пор хватает для написания, или они уже иссякают?

- Несмотря на войны, уничтожение архивов, то, что хранилища других стран завалены нотами из Беларуси, даже того, что осталось у нас в стране, хватит на наш творческий путь до конца жизни. А есть еще архивы в Европе, Москве, Санкт-Петербурге.

Один такой сборник, как «Полацкi сшытак», имеет в себе 71 композицию. Из них сыграно музыкантами – 18. Кстати, поляки считают эту музыку своей, а украинцы - своей.

При этом, старинные источники подразумевают не голое исполнение. Если говорить о том же «Полоцкiм сшытку», то это самые популярные композиции того времени. В них иногда есть первая и последняя фразы. А посередине - нет. Или вообще может быть часть фразы, потому что все знали, что нужно петь! Поэтому работа с восстановлением очень интересна.

А средневековой музыки сохранилось мало, потому что это была форма публичной импровизации. Музыкант брал инструмент и не знал, что будет играть.

- Кроме вас кто-то эту музыку переигрывает?

- К сожалению, ренессансную и барочную музыку и в Беларуси, и в России, и в Европе играют академические музыканты. На виолончелях, флейтах, гобоях. Сложнее взять незнакомый реконструированный инструмент и научиться на нем играть. Игре на них не учат в музыкальной школе, а уж тем более в консерватории. Или им просто лень.

Мы, начав играть ренессансную и барочную музыку на инструментах тех веков, совершили своеобразную революцию. Но за это получили непонимание от академических музыкантов. Кто-то даже заявляет, что «Стары Ольса» - это фольклор и самодеятельность. Это не соответствует правде. В группе профессиональные музыканты, лютнист – выпускник консерватории.

Но и мы не можем назвать реконструированной старинную музыку, сыгранную на академических инструментах. Если так, то из того же «Полоцкого сшытка» переиграно около половины композиций. Но реконструировано – 18.

- Вы играете на реконструированных инструментах, а костюмы у вас тоже реконструированы?

- С костюмами легче. Натуральная ткань, и на картинках даже можно понять, из какой ткани она сделана. А историей моды это все подробно изучено. Есть даже целый бизнес, и заказать альбом той или иной эпохи - не проблема.

С инструментами гораздо сложнее. На инструментах не нарисовано, что у них внутри и из каких пород деревьев они сделаны. А выяснить тяжело.

- Играть вашу музыку в Беларуси не проблематично?

- К сожалению, наша музыка немного расходится с той идеологией, которая сейчас преобладает в Беларуси. Если говорить о музыкальной стороне, то речь будет идти о том лубке в виде балалаек, цимбал и баянов, который сейчас культивируется как народная культура.

Нам однажды довелось выступать в замке в Голландии. И после концертов к нам подходили и спрашивали, правда ли то, что мы играем - это белорусская музыка? У людей были просто круглые глаза, они говорили: «Это же европейская музыка», на что мы отвечали: «А вы думали, что только у вас замки стоят? И у нас есть замки. И в них играли эту музыку. И ваши музыканты к нашим князьям играть приезжали». И лишь потом мы узнали, что до нас в этом замке выступала друга группа из Беларуси, которая играла им на баянах.

У любой полноценной нации есть богатое культурное наследие. Это и старинная народная балладная музыка, городской фольклор, духовная музыка, и, наконец, камерная замковая музыка. И она вся должна быть включена в историческую национальную культуру, в национальную идеологию. То, что сейчас в Беларуси упор делается только на народную музыку, причем именно на лубок – я считаю это неправильным.