Шизофрения

Ручное управление Россией, 12 лет подпираемое нефтяной вышкой, перестало работать.

Владимиру Путину не хватает усов товарища Сталина. То есть ему много (и слава богу) еще чего не хватает, но усы — просятся.

Грезы

Так и видишь: сидит господин президент в своем кабинете, крутит несуществующий ус и радостно наблюдает, как его ставленники друг друга ставят ра… в неудобное положение. Один приказывает: Алексею Навальному шесть лет условно и быстро в Москву, Сергею Собянину проблемы создавать. Другой: пять лет заключения и арест в зале суда. Один: виват контролируемая политическая конкуренция — выпустить оппозиционера на столичный экран с аудиторией в 80 тыс. человек. Другой: «финансирование из-за рубежа», тайный склад незаконной агитационной литературы, подвести под снятие с выборов. «Развлекаются пацаны, — думает господин президент… — Ну-ну, пусть пока резвятся…» — удовлетворенно откидывается в кресле, размышляя: в бассейн? поесть? развлечься? прослушки почитать? Кто — с кем. Кто — кого. Кто что замышляет. «А, надоело: Володин — Собянина, Сечин — Золотова, Бортников — Патрушева, Иванов — Сердюкова, Бастрыкин — Чайку… Развлечься! Или все-таки поесть?»

И реалии

Ручное управление, 12 лет подпираемое нефтяной вышкой, перестало работать. В строгом соответствии с законами политэкономии. Неопределенность разлита в воздухе: что будет через месяц, через два — никто не знает, через полгода — тем более. Бизнес-план один: тихо продать, вывести активы, домик в лондонском предместье. Ловить в Отечестве больше нечего: при цене за баррель $108 экономика в нуле. ЗАО «Российская власть» под брендом «Роснефти» смотрит исключительно в сторону Китая (который, в свою очередь, — на безлюдные сибирские просторы), берет под это многомиллиардные кредиты, не слишком задумываясь, как их будет отдавать. Из развлечений — Украина, которая отказывается подписывать газовый контракт, полагая, что платить за газ больше всех других стран нет никакого резона. Но приказ: додавить, перекрыть доступ товаров братьев-славян на российский рынок, на таможню — замок, ни шагу назад.

Впору вызывать психиатра. Или лучше не надо?

Летнее обострение пришлось на 18 июля. Как рассказывают, команда председателю Верховного суда Лебедеву и генпрокурору Чайке была дана ясная: судья Блинов должен объвить Навальному шесть лет условно — накануне тому в ускоренном порядке выдали удостоверение кандидата в мэры Москвы. Управление внутренней политики администрации президента задачу свою видело четко: усиление Собянина совершенно не нужно, выборные 60–70 % сделают из мэра столицы лидера штатских чиновников, вовлеченных в экономику и уставших бояться, когда за ними и их деньгами придут силовики. Достаточно посмотреть на окружение нынешнего и.о. мэра Москвы, чтобы понять: цену ребятам в погонах он за годы работы руководителем администрации президента и вице-премьером, главой аппарата правительства узнал хорошо и отдавать им триллионный бюджет столицы не захотел. Алексей Навальный был единственным кандидатом, кто реально мог конкурировать с Собяниным. Потому тюрьму ему решили отложить до после Олимпиады: уголовных дел на него веером, мучить его и его близких, маму, отца, брата еженедельными вызовами в Следственный комитет можно долго — двойная выгода.

Кировский хет-трик

Однако силовикам на все эти высоколобые рассчеты политтехнологов было наплевать. Кто отправил в Киров распорядителей в погонах — неизвестно, но прибыли они туда за пару дней до последнего заседания суда. Блинов или его начальник получили приказ: Навального — в лагерь. «Ну а как же… указание из Москвы, Вячеслав Михайлович сказал…» — «У нас особые полномочия», — ответили приезжие. Вятка была местом ссылок и зон еще при царе, там дважды повторять не надо. В результате 19 июля роль коверного приняла на себя прокуратура: «изменить меру пресечения», генерал юстиции Бастрыкин, глава СК, резко исчез из официальной хроники и с совещаний у президента. Тем более что тот был занят нежданно-негаданно свалившимся рождественским подарком — молодым человеком по фамилии Сноуден, чье спасение от американских застенков обещало привлечение и других подобных подарков в будущем — уже подзабытая игра в шпионов обещала разнообразить обыденность.

Тем временем шапито под названием «выборы мэра Москвы» набирает обороты. Заготовленный сценарий ломает Навальный: его предвыборная кампания, построенная на земле, увлекла тысячи молодых людей, он единственный борется всерьез — не за кабинет, за избирателей; так, как будто в стране действительно есть демократия. Как ему удается при этом не думать, что над ним висит реальный пятилетний тюремный срок, — одному богу известно. Кукловоды этого явно не просчитали: в их сценарии он должен был с отсутствующим взглядом стоять у окна, периодически выкрикивая: «Не воровать!» Люди старшего поколения вспоминают выборы 89-го года на съезд народных депутатов СССР: голос, отданный Ельцину, тогда был голосом не столько за бывшего первого секретаря обкома КПСС и кандидата в члены Политбюро, сколько голосом против системы власти.

Сигналом того, что Навальный способен набрать значительно, в разы больше, чем прогнозировали кремлевские политтехнологи (5–8%), стал выпуск на арену новых–старых коверных. Все тот же Жириновский на черном лимузине и с криками про госдеп и 60-летний б. комсомолец Левичев: так и вижу, как стародавний его куратор (ЦК ВЛКСМ, где в советское время трудился нынешний борец за справедливость, удачно располагался в непосредственной близости от Лубянки: кураторы ходили пешком) смотрит по телевизору взлом нехорошей квартиры на Чистых прудах и губами причмокивает: «А Колян-то мой, молодец, навыков не потерял». И кто-то так же радуется за Владимира Вольфовича: другие давно на пенсии, а этот все в строю.

Впрочем, а как иначе? В стране, в которой у власти выходцы из КГБ, в платье политиков неизбежно рядится их теневой штат — стукачи.

Без конца…

Владимиру Путину, наверное, очень хочется, чтобы его сравнивали с товарищем Сталиным, «великим и ужасным», игравшим жизнями миллионов людей, а в промежутке между приказами на расстрелы развлекавшимся сталкиванием лбами своих вассалов. Бывшему охраннику Золотову — президентскую гвардию, пусть в солдатиков поиграет, газеты о том, как о самом страшном, напишут — подарочек за верную службу и компромат на товарища Сечина. Сечину — еще пару энергоактивов, Миллеру в пику, Володину на растерзание «Единую Россию» — пусть себе тешится. Для Навального всегда наготове лагерь, для его сторонников, как и для «либералов» в правительстве, — вариант 91-го года, только со счастливым — для людей в погонах — концом. Между тем неплохо бы было вспомнить про то, что происходило на ближней даче Сталина в весенние дни марта 53-го, когда «великий и ужасный» в одиночестве задыхался от собственной блевотины, а вчера еще преданные вассалы только ждали, когда отойдет. И хочется себя ущипнуть: это дурной сон, плохая пьеса, поставленная силами больных из какого-нибудь сумасшедшего дома. Занавес закроется, и шизофрения закончится. Но занавеса все нет.

Евгения Альбац, The New Times

На фото кадр из фильма Григория Рошаля «Суд сумасшедших», 1961 г.