Винцук Вячорка: Для Лукашенко компромисс - синоним слабости

Диктатор никогда не пойдет на демократизацию и освобождение политзаключенных.

Пока Минск выясняет отношения с Москвой, а перспективы для Беларуси по поводу участия в Восточном партнерстве становятся все более зыбкими, несмотря на разговоры о возможном диалоге, в тюрьмах Беларуси остаются политические заключенные, а оппозиция ищет способы, как действовать в сложившейся ситуации. Что в данной ситуации происходит в рядах белорусской оппозиции, каковы настроения белорусского общества?

Белорусский оппозиционер Винцук Вечерка в интервью ru.DELFI.lt рассказал о своем видении ситуации, затронул вопрос отношений Беларуси с ЕС и Россией, «Восточное партнерство», а также остановился на Таможенном союзе и политике России по восстановлению своего влияния на постсоветском пространстве.

- Что вы можете сказать по поводу настроений в белорусском обществе и ситуации в оппозиции?

- Я начну с настроений. После 2010 года наиболее активная часть общества избавилась от иллюзий. 19 декабря 2010 года и последующие месяцы были мощным шоком, инъекцией и прививкой от этих иллюзий. Что касается обычного человека, то для него таким шоком была трехразовая девальвация рубля в 2011 году. Это невероятно ударило как по перспективам, так и по обыденной жизни белорусов. Не нужно никаких социологов, чтобы почувствовать смену настроений: достаточно послушать разговоры пенсионеров в общественном транспорте. А пенсионеры традиционно считались надежной опорой нынешней власти, а ударило все это именно по ним. Кроме того, за счет бывших сторонников Лукашенко увеличилось так называемое «болото», находящиеся между сторонниками и противниками режима. Однако опорой режима остаются силовики, чиновники, сотрудники ЖКХ, миллиардеры и миллионеры.

Что касается демократических сил, то было сочетание факторов, грубые ошибки этого лагеря и отдельных его деятелей. Была умная просчитанная политика Минска и слепота, непонимание или же шкурный интерес окружающей нас Европы. Второй и третий факторы вошли между собой в резонанс. В 2008 году было принято решение вести диалог с режимом и подхвачено официальным Минском. Были выпущены несколько (но не все) тогдашние политические заключенные, а Беларусь зачастили высокопоставленные европейские чиновники. Таким образом, оппозиция оказалась, как рыба, выброшенная на берег, поскольку утверждение, что Европа является носителем ценностей (а одним из основных прав является право выбирать власть) сама же Европа и опровергла, ведя разговор с узурпатором власти.

В самой оппозиции начало, как говорил Лукашенко, «жесточайшее» брожение, появилась искусственная дилемма: если ты сторонник независимости, то должен поддержать Лукашенко. Если же ты выступаешь за смену власти, не являешься ли в таком случае скрытым или явным сторонником Москвы? В такой ситуации не оставалось места политическим силам, носителям интегральной ценности, которая гласит: только свободный народ защитит независимость, и только независимость есть гарантия свободы и независимости в стране.

В 2010 году многоголовый змей оппозиции был причиной разочарования многих людей, которые не могли разобраться, кого же поддерживать среди этой девятки кандидатов. Не было единого кандидата и не было попыток на него выйти именно из-за раскола, который существовал уже до этой кампании. И, конечно, имитация либерализации подействовала на политиков. Им вдруг разрешают выйти с флагами на центральный проспект, зарегистрировать группу или закрыть глаза на не совсем качественные подписи… В общем Лукашенко в итоге сказал, что благодарен нашей оппозиции за то, что она такая, какая есть.

Результат все мы видели и знаем - избиение Владимира Некляева, 1500 посаженных, все кандидаты в президенты в каталажке. Кто-то покаялся, а кто нет, сидит до сего времени, Беларусь отброшена назад, в плане независимости она находится в статусе, в котором не находилась никогда с 1991 года. Она член Таможенного союза, ОДКБ, у границ ЕС и НАТО проходят учения с агрессивной легендой, в Лиде – военная база с потенциальными российскими самолетами-носителями вооружения. И все это сопровождается традиционным унижением традиционных национальных ценностей, а homo soveticus остается основой для создания гомункулуса Республики Беларусь, которая не должна быть белорусской по существу - такой мини-Советский союз.

- Следует отметить, что после 2010 года ряд стран – Польша, Литва, увеличили товарооборот с Беларусью. Сейчас же европейцы снова пытаются каким-то образом взаимодействовать – пригласили на саммит в Вильнюсе Владимира Макея. В одной беседе DELFI прозвучало мнение, что Беларусь во главе с Лукашенко удобна для европейцев, поскольку является дестабилизатором в российских интеграционных процессах...

- Россия хладнокровно ограничивает для Лукашенко возможность для маневра. Делает это последовательно через тайные ультиматумы, требования и присвоение инфраструктурных активов. В этом смысле, я думаю, они мыслят не категориями месяца или года, это долговременные планы и они будут их реализовывать. Но, чтобы нам, белорусам, сохранить политическую и экономическую независимость страны нужно думать не о них, а об ином – выборе европейском.

Однако шаги европейцев близоруки, они не стратегические, а тактические. Они рассчитывают каким-то образом не сжечь мосты к Лукашенко, не дать России на этом клочке земли монопольно господствовать геополитически. Вместе с тем, они не учитывают, что белорусское общество развивается по своим законам и способно принять иные сигналы из Брюсселя. А эти сигналы так никогда и не прозвучали.

Никогда не прозвучало сигналов, адресованных не режиму, не властям, а обществу, элитам, что у Беларуси есть европейская перспектива. Не было программ помощи, долговременных инвестиционных программ, технологий (ведь с ближайшего к вам Востока они не придут). Что блокады режима, то она последовательно никогда не проводилась.

- Вы сторонник санкций? Полагаете ли вы, что ЕС когда-либо решится на введение экономических санкций в отношении Беларуси?

- Я сторонник последовательной политики. Если говорят, что есть невъездные чиновники, то не делайте исключений. Если нужен канал, найдется канал, не этот чиновник, так его заместитель. Любой компромисс воспринимается руководителем Беларуси как свидетельство слабости оппонента. Многие не могут понять особенностей его личного поведения, обусловленного его опытом, биографией и новейшей историей. Лукашенко не понимает, когда европейцы приходят и предлагают компромисс. Она на словах даже на это не идет. Для него компромисс синоним слабости, а если противник слаб, его надо размазать. И это не раз повторялось.

- Вам не кажется, что сейчас к Беларуси приходят, а не она идет на контакт? Этого и добивались?

- Лукашенко к этому и подводил. «Они еще к нам приползут». Помните его слова? Используется географическое положение страны, шантаж в обе стороны (правда на востоке просторы для него сужаются). Используют соседей в качестве слабого звена, поскольку в экономике соседних стран ЕС определенную роль играют бывшие комсомольцы, которые знают механизмы «решения вопросов» в странах советской ментальности. И для некоторых из них так удобнее, чем плавать в море конкуренции. Но здесь нужно напомнить, что образ Беларуси, как «почти нормальной страны», культивировавшийся в свое время в Польше и Литве, в какой-то степени привел к ужасным событиям с Алесем Беляцким.

Есть экономический аспект, есть масса программ ЕС, связанных с поддержкой малого бизнеса и строительством фундамента среднего класса. В первую очередь нужно было реализовать такие программы, но не с властями, а с народом. Субсидии, кредиты мелким предпринимателям через государственные банки заводит все в тупик. Если ты сотрудничаешь с крупными корпорациями, то они намертво связаны с репрессивным государством.

- Есть диалог для модернизации Беларуси…

- Я ценю, что придумавшие этот формат европейские политики и чиновники, поняли, что нужно искать какие-то новые пути. И этот диалог, конечно, имеет больший смысл, чем некоторые каналы по Восточному партнерству, особенно двусторонние, которые предусматривают исключительно контакты с властью и вообще не предусматривают участия общественных структур и общественного контроля. Если ты работаешь со странами переходного типа надо иметь в виду, что прямая работа с государством чревата разбазариванием средств из-за коррупции. Я говорю не только о диалоге по модернизации, но и корзинах ВП. Уже на уровне переговоров, уровне заключения соглашений нужно было пускать общество и прессу, чтобы они смотрели на происходящее, и не было никаких кулуаров.

- Вы видите у Беларуси перспективы в Восточном партнерстве?

- Как страны и народа – да. В географическом и политическом смыслах это правильная инициатива. Для всех шести стран слова демократия, парламентаризм, выборы – это не пустой звук. При всех оговорках, в том числе и Азербайджан ничуть не менее европейский, чем Турция, а может и более. Но ситуация в Азербайджане менее безнадежна для оппозиции, чем в Беларуси. Просто лидеры Азербайджана способны имитировать и говорить то, что от них хотят услышать. Лукашенко даже на имитацию не способен. До такой степени он боится даже небольшого выпуска рычага из рук.

- Главу МИД Беларуси позвали на вильнюсский саммит. Что это значит и может ли к чему-либо привести?

- Я оцениваю такой шаг плохо, потому что пока в тюрьме сидят политзаключенные никто не должен быть вычеркнут из списка невъездных чиновников. Это последовательность, о которой я говорил. Поэтому любые шаги навстречу должны идти наряду с освобождением и реабилитацией. С Лукашенко так – чем выше барьер требований, тем больше вероятность их выполнения. Если их снижать, он понимает это как слабость, а значит можно наплевать на эти требования и их не выполнять. Или он может представить дело так, что выпущенный на свободу Дмитрий Дашкевич – это результат, хотя он вышел, потому что закончился срок.

- Дашкевич, кстати, в интервью отметил, что европейцы могут делать что угодно, но все в Беларуси зависит от самих белорусов. Есть в стране критическая масса, которая заряжена на изменение ситуации?

- Конечно, никакая Европа за нас ничего не сделает. С другой стороны, мы – небольшая страна, хоть и важная в регионе. Понятно, что этот контекст влияет на ценностную повестку дня, которую предлагает оппозиция. Но при всем при этом, только своими руками, настроениями, силовым полем в головах можно что-то изменить. Мне кажется, потенциал настроенной таким образом части общества нарастает. Я контактирую с людьми по культурным программам, которым 25-30 лет и они уже не помнят вдохновляющего, очистительного ветра, когда кончался СССР. Это состоявшиеся люди, профессионалы и они не собираются уезжать из страны, возвращаются к своему языку и ищут политическую силу, которая соответствовала бы их представлениям о независимой стране с европейским выбором, которая ценит свои и уважает ценности других, не воспринимает геополитического подрезание страны с восточной стороны.

- Такая сила есть?

- К сожалению, ни один из политиков или групп этого предложить не может. Есть коалиции незалежников, которые сбавили критику властей и обращаются к людям, чтобы они сформулировали основные вопросы жизни. Но в ситуации надлома надо предлагать верхний этаж политической программы – ценностную основу и задаться вопросом: мы соглашаемся, что режим должен быть и способен меняться или же он должен уйти? Ответа нет, поэтому для многих людей такое положение вещей неприемлемо.

- Как вы видите Беларуси в Таможенном союзе и евразийском проекте?

- Задача Кремля полностью вернуть и удержать Беларусь в военно-политической сфере, и, конечно же, восстановить влияние на всем постсоветском пространстве. Последние сюжеты с Литвой – председателем в Совете ЕС, это только подтверждают. Беларусь в этом смысле может быть застрахована от явных и наглых шагов для того, чтобы сохранить набор имиджевых аргументов – если вы согласитесь по-хорошему, то будете иметь преференции. Но это касается публичной политики, кулуарная политика холодна и последовательна. Возможно, Назарбаев не даст слишком долго и монопольно реализовываться кремлевским интересам через этот Таможенный союз. Но я не верю в перспективу Таможенного союза и какое-либо сравнение его с ЕС.

Что касается белорусов, то они уже пережили первый шок от Таможенного союза – им пришлось сектор индивидуального процветания (покупка и продажа автомобилей в странах ЕС) принести в жертву процветанию российского автопрома. Когда начинаются таможенные ограничения на западной и северо-западной границах, это ударяет по людям. Да и введение стодолларового феодального побора толкает нас в сторону востока. Это тоже любви людей не добавит.

И нельзя ничего не сказать о последних событиях, связанных с Баумгертнером. Лукашенко, в каком-то смысле, стал составной частью, пешкой в московских олигархических играх. И это не имеет никакого отношения к сохранению экономического суверенитета Беларуси. Умные люди в Солигорске и Минске задают вопрос: кто довел все до ситуации, что судьбу стратегической, единственной независимой от других стран отрасли, способен поставить на грань развала гражданин другой страны, вхожий в путинские кабинеты. Это важный ресурс для понимания ценностных изменений геополитического выбора Беларуси для ответственных политических сил.

- Каково ваше видение ближайшей ситуации?

- Будет продолжаться российская политика в отношении белорусских стратегических активов. Лукашенко будет нервничать, и пытаться заигрывать с Европой, но так и не осмелится сделать осмысленных шагов в том, что касается демократизации, освобождения политзаключенных, избирательного законодательства и свободы СМИ. Европа в очередной раз после неуспеха белорусского направления ВП на вильнюсском саммите, возможно, будет пересматривать действия в сторону ужесточения с своей политики. Но все это будет происходить на фоне разочарования белорусского общества. Дальше – большой знак вопроса: способны ли будут белорусские демократические силы этот потенциал использовать и не провалиться в провальные ниши, подготовленные для них технологами лукашенковского двора.