Виктор Шендерович: «Представим себе, что Бог прибрал Александра Григорьевича» (Видео)

Эстонский телеканал ARU.TV показал встречу известного сатирика Виктора Шендеровича с белорусами в Таллинне.

ARU.TV приводит видео и стенограмму встречи.

- Знаете, как в советское время в 80-х годах экономисты (не советские «экономисты», а приехавшие из Принстона, Австрии) собирались и устраивали мозговые штурмы, чтобы быть готовыми к переменам? Ясину, Гайдару и пр. (через чёрточку экономистам-экономистам) ясно было, что приблизить или отдалить момент крушения советской системы они не могут — не от них это зависит, но к моменту, когда всё действительно рухнуло, выяснилось, что у этой гайдаровской школы есть программа. Они могли предложить некий порядок действий, представлять какие-то опасности и перспективы, а не просто кричать «Долой коммунистов!» Я думаю, что единственное, что можно сейчас по-настоящему делать применительно к Беларуси, - это устраивать такие мозговые штурмы.

Представить себе, что Господь прибрал Александра Григорьевича для консультаций, потому что Господь не знает, как управлять так эффективно.

- Это про одну из 10 карикатур Бильжо, где Бог сидит на небе и кричит в мегафон: «Александр Григорьевич, Вы опаздываете!»

- Так вот соображения о том, что делать... Помните, как в пьесе Е. Шварца умирающий дракон говорит: «Я оставляю вам разорванные души»? Александр Григорьевич после себя (неизвестно, в каком году, но...) оставит разломанную, вытоптанную политическую систему. Страна, которая уже почти два десятилетия управляется авторитарными методами, в которой произведена чудовищная селекция, по случаю чего я регулярно встречаю своих приятелей-белорусов во всех концах земного шара. Среди моих друзей-белорусов почти нет тех, кто совсем бы не «посидел» где-нибудь. Моя дочка, кстати, у вас один денёк «посидела» - умудрилась по дружбе с одним белорусом за компанию. Андрея Кима кто-нибудь знает?

- Ну конечно!

- Он прятался у нас какое-то время. Ну да, маленькая страна — все всех знают...

Так вот, вопрос действительно в том, чтобы понимать, что делать, потому что надо будет заново строить всю систему. Дело же не в том, чтобы не было Лукашенко, а вместо него придёт кто-нибудь другой такой же. Знаете, был советский анекдот про то, как рабочий воровал детали со швейной фабрики в Подольске, а когда дома собирал, то каждый раз получался автомат Калашникова... Ну потому что у нас на швейной фабрике собирались автоматы, а от швейного было только название. Так вот из того, что создал Александр Григорьевич, - из этой политической системы — кто бы ни пришёл, будет получаться автомат Калашникова: будет воспроизводиться та же система, ведь такая кадровая селекция, так всё устроено, так всё работает... Ведь оно ж работает! Авторитарная система заманчива тем, что она проста. Демократическая система сложна: праймериз, выборы, тонкая система настройки, противодействие властей, сдержки и противовесы... А тут: бабах, всё под прямым углом, вокруг враги, вертикаль - очень просто работает, хоть и неэффективно, на дистанции проигрывает: даже воюют свободные люди лучше, чем рабы, как выясняется.

Авторитарная система хуже работает, но она проще. И эта простота привлекает некоторое количество простых мозгом людей, которые говорят: «Ну так правильно: старший-младший, отдал-выполнил приказ — всё понятно». Когда бы Лукашенко ни выпустил рычаги, но они уже так встроены в пазы — всё работает так, и менять коробку передач на ходу никому не удавалось. Машина должна ехать, заводы должны работать, люди должны получать зарплату. Это то, с чем столкнулся Советский Союз, когда система уже скрежещет, но ничего другого нет, и надо было на ходу менять эту коробку передач — то, что и делал Гайдар.

Подобную задачу очевидно потребуется решать и в Беларуси, и я думаю, что сейчас нужно не посылать дежурные проклятья Лукашенко (они никуда не денутся, но это в свободное время), а главным образом попытаться понять, где те экономисты, философы, историки, которые будут решать насущные вопросы. Это в казарме всё одного цвета и просто, а когда казарма распадается и людям в казарме объявляют, что они свободны (те, кто постарше, помнят драматичный российский опыт), то первыми реагируют жулики, преступники.

Когда выясняется, что «старшой» отсутствует, а никаких демократических сдержек и противовесов тоже нет (законов, религии, которые как-то ограничат гуляй-поле преступности), то ясно, что ситуация «не сахар». И Россия это прошла. Я думаю, и Беларусь это застала в начале, но не в таких масштабах, как Россия, конечно, когда в одну секунду выяснилось, что братва — хозяин страны. Милиции нет, КПСС нет, у нас — свобода. А кто на этой свободе? Вот кто первый сориентировался: « кто первый встал — того и тапки».

Пока мы чесали репу, вспоминали про философский пароход и ностальгировали, первыми встали жулики. Когда мы очнулись, уже всё было приватизировано, схвачено и кругом братки, сросшиеся с ментами (ментов тоже можно понять, потому что они на самоокупаемости). Понятно, что когда казарма закончится, то никакой Англии или Норвегии не случится на её месте. Вот это надо понимать и быть готовым, и заниматься этим, не забывая произносить мантры проклятия в адрес кровавого режима.

Вот это для меня очевидно, а сколько это может продолжаться, так у матушки-истории такие зазоры и погрешности, что прогнозировать ничего нельзя. Это может рухнуть через год-два, а может держаться десятилетия. Система Лукашенко создана по-своему очень прочно. Прочность её отчасти обеспечивалась репрессиями: те, кто мог и хотел что-то изменить, сидят или условно осуждены, либо в бегах и не могут въехать. Очень сильно втоптано всё, поэтому народной инициативы ждать особо не приходится, только если уж совсем гиря до полу дойдёт («зайчик» забежит ниже порога прожиточного минимума), но следует признать, что вытаптывание — это очень эффективная политика.

Она не эффективна, если говорить о будущем государства, но на уровне удержания режима очень эффективна. Вот в России без всякого Лукашенко: одно дело Ходорковского, и весь бизнес лежит лицом вниз. Кто служил в армии, знает, что сержанту для подчинения сотни солдат вовсе не надо всю эту сотню мучить — надо мучить одного, но на глазах у всех. Такая показательная вивисекция: берется один самый свободолюбивый и уничтожается на глазах у всех — доводится до животного состояния. И остальные 99 очень не хотят, чтобы внимание сержантского состава перекинулось на них.

Это очень эффективно и Лукашенко в этом толк знает. Может я излишне пессимистичен, но никаких объективных обстоятельств для того, чтобы люди встали, когда цены ещё взлетят, я не вижу. Не встанут, потому что вот эта фраза советская «лишь бы не было войны» и привычка перемогать (ну ещё беднее, ну подсобное хозяйство выручит) сделают своё дело. Когда мы употребляем термины «общество» и «народ», то надо понимать, что всё это очень неоднородно. Надо учитывать, что общество дифференцировано и надо разговаривать, объяснять, убеждать, преодолевать недоверие и косность — ничего лёгкого не будет и никакого одного народа нет. Во всём мире управляет меньшинство, и мудрость народа заключается в том, кого оно изберёт этим меньшинством. Если социальный лифт работает так, что наверх попадают самые образованные и трудолюбивые, то у общества есть шанс. Если социальный лифт работает так, как в России, где Ходорковский сидит, а элита — это Сечин и Дерипаска, тогда и прогнозы другие.

Когда казарма прекратится в одночасье, то много будет напуганных, потому что 17 лет... Брежнев всего 18 лет правил. Когда Брежнев умер, мне, дураку, было 24 года — большой мальчик уже, но я очень хорошо помню ощущение холодка по спине: «Как это будет? « Мне было 5-6 лет, когда Брежнев пришёл к власти (Хрущёва я не помню), по сути я всю свою сознательную жизнь к тому времени прожил при Брежневе... «Что, совсем умер, что ли?! Так умер, что за маком не пойдёт?» - как в том анекдоте про наркомана. А когда умер Сталин, то мать-отец рассказывали, что они рыдали... Рыдали, потому что 33 года, и было не представимо, что солнце взойдёт. Страна не представляла совсем, как без этого можно жить. И конечно, будет страх, что что-то может произойти. И конечно, будет желание одной части населения законсервировать всё как есть, чтоб не было хуже, чтоб не было войны, в том числе и гражданской. Разумеется, выскочит некоторое количество провокаторов — к этому надо тоже быть готовым и прогнозировать, из-за какого угла выскочат...

- Это невозможно.

- Почему невозможно? На каждую болевую точку выскочит человек с провокационным лозунгом — это надо понимать. Я не знаю, кто это будет, и какие у вас болевые точки: национальные, религиозные, границы — всё, что есть. Выскочит некоторое количество настоящих психически нестойких и, конечно, криминал, потому что у авторитарных режимов патент на криминал. Говорят, при Сталине, при Гитлере не было уголовной преступности, потому что функцию уголовника взяло на себя государство. Оно сказало: « Я тут уголовник: захочу — казню, захочу — не казню, но Я!» А без патента этого делать нельзя.

Вот этот патент на уголовщину есть у Александра Григорьевича. Когда выяснится, что этого патента нет ни у кого, а кто смел, тот и съел, тогда криминал, который лежит ничком или договаривается, выскочит тоже. Я не знаю, как у вас (до какой степени напрямую с криминалом имеет дело Александр Григорьевич — не с политическим криминалом, а настоящим), но думаю, что это сращено, как всегда было во всех авторитарных режимах. Для каких-то дел, которые неловко делать государству прилюдно. Есть какие-то люди, которые могут помочь. Обычно авторитарные режимы не брезгуют. Я ничего не знаю конкретно про Беларусь, но в общем не брезгуют.