В Оперном «отредактировали» Короткевича (Фото)

Из оперы "Сівая легенда" убрали тему народного восстания, хотя в знаменитом произведении Владимира Короткевича именно она является главной.

Восстановленную постановку оперы "Сівая легенда" Дмитрия Смольского на либретто Владимира Короткевича можно считать действительно событием в музыкально-театральной жизни страны. Видимо, поэтому об опере, первая постановка которой состоялась еще в 1978 году, говорят много, а каждый белорусскоязычный интеллектуал считает своим долгом сходить, послушать и посмотреть. Но после просмотра почему-то остается не очень приятный осадок, а у зрителя появляется много вопросов к создателям постановки. Таких вопросов как минимум пять, пишет BEL.BIZ.

1. Зачем нужна мультимедийность, если она не качественная?

В последнее время в Оперном появляется много постановок, богато украшенных всевозможными современными "спецэффектами". Так, подвижная сцена, многоуровневость и многоярусность - это удобно, эффектно и бесспорно обогащает сценографию. Вопросы вызывают некачественные цифровые проекции и полиэкран. Зачем они нужны, когда облака в "Сівой легендзе" больше напоминают какую-то "детскую неожиданность" и только мешают сконцентрироваться на том, что происходит на сцене. Да и, вообще, концептуальное соответствие цифровых изображений, которые сопровождают оперу, вызывают сомнения. Православными храмами и боями крестоносцев создатели, видимо, хотели подчеркнуть исторический контекст. Но получилось просто перенасыщенная общая картинка. Если невозможно добиться качественного изображения (все банально рассыпается в пикселях), то почему бы от мультимедийности вообще не отказатся? Вначале подумалось, что театр просто купил специальное оборудование, и таким образом надо оправдывать его присутствие. Но, вспомнив "Набукко" и "Тоска" в постановке того же Михаила Панджавидзе, создается впечатление, что это такой своеобразный авторский стиль...

2. Почему законная жена Кизгайло Любка ведет себя с мужем, как наложница-искусительница?

Этот вопрос беспокоил, кажется, всех в зале. В шелковой черной комбинации (похожей на производство сами-понимаете-чье) шляхтянка Любка (кстати, православная по вероисповеданию, хотя муж перешел в католичество) соблазняла собственного мужа, чтобы добиться от него решения не отдавать своему другу Роману холопку Ирину, которую тот полюбил. Интрига в том, что Любка сама влюблена в Романа. И не важно, что она шляхтянка. Главное, что она женщина. А женщины ради любви способны на все. Правда, в опере "Сівая легенда" злокозненности Любки превратилась в пошлость и ограниченность. За ее дешевыми поведением вовсе не читается сильная и хитрая шляхтянка с обостренным чувством собственного достоинства. Впрочем, как не читаются характеры и других персонажей. Роман - непоследовательный, Ирина - фарфоровая, Кизгайло - безвольный. Впрочем, все это касается не вокала, а актерской игры. Неопределенность была (есть? будет?) разве что в белорусском произношении. Звучит занудно, но почему бы прекрасным оперным певцам не научиться петь по-белорусски правильно. Ассимиляционная мягкость, "я" в первом слоге перед ударением, ну и тому подобное. Тогда бы, возможно, характеры зазвучали бы более отчетливо.

3. Куда исчезло восстание Короткевича?

У Короткевича очень часто любовь к женщине перерастает в любовь к Родине. Или наоборот. Очевидно одно, без Родины любовь невозможна. Повесть "Сівая легенда" восстанием начинается, восстанием и закнчивается. А в конце в виде главных героев абстрактные образы ослепленной и лишенной рук страны... Короткевич не писал о каком-то реальном восстании. Его восстание - собирательный образ борьбы белорусского народа за свою свободу.

Да, речь идет о начале XVII века. Исторически - крестьяне борются против крепостничества. В искусстве - белорусы отстаивают свое достоинство. А потому в повести любовная линия - отнюдь не главная. Она как раз дополнительная, мелодраматическая, использованная отличным психологом Короткевичем ради придания произведению более популярного звучания. Чтобы обывателю, грубо говоря, было за что зацепиться. Поэтому возникают еще вопросы: опера   "Сівая легенда" создана для обывателей? И почему такому важному для Короткевича моменту, как борьба за национальное достоинство, в опере уделяется так мало внимания и он так ошибочно трактуется?..

4. Что сказал бы о нынешней постановке сам Короткевич?

Говорят, что Владимир Короткевич написал либретто к опере на готовую музыку композитора Дмитрия Смольского. И поэтому, вроде бы, в чем-то должен был подчиняться концепции Смольского. Возможно, оно и так. Но Короткевич прекрасно понимал, что преобразовывать проникновенную повесть с прекрасным мелодраматическим потенциалом в батальную постановку не стоит. Дорого и неоправданно. Главный месседж можно донести и так. Тем более, что любовь к женщине у него всегда была эквивалентна любви к Родине. Только вот в опере главными почему-то оказались любовь Романа и Ирины; отчаяние и происки Любки. А на этом фоне шляхтичи почему-то отбиваются от оголтелых крестьян. Ясно, что последние протестуют в том числе и против сословного неравенства. Они за то, чтобы холопка Ирина вышла замуж за  шляхтича Романа. И это якобы символ равенства. Якобы...

5. При чем тут Петр и Феврония?

Опера, как и повесть, заканчивается абстрактно. Роман и Ирина будут вместе. Но изуродованные навсегда. Роману отрубили руки, Ирину ослепили. Но любовь их - жива. Народ, который умеет любить, не может и не имеет права быть несвободным и несчастливым. Создатели оперы решили метафору преобразовать в жизнь. Точнее, в незамысловатый хэппи-энд. Руки у Романа вдруг отрастают (апогей метафоричности и силы любви!), а Ирина вдруг прозревает... Но зачем же так в лоб? Испортили катарсис. В конце концов, зрители и сами могли додумать.

Для достижения полного эффекта победы добра над злом конце оперы являются образы святых Петра и Февронии. С ними авторы постановки будто отождествляют Романа и Ирину, и как бы подчеркивают, что Беларусь - исконно православная страна. Правда, смотрится это тоже неубедительно. Во-первых, потому что Беларусь исконно еще страна и толерантная (кто не согласен, читайте Николая Ермоловича). Во-вторых, потому что Петр и Феврония РУССКИЕ православные святые, которые считаются хранителями семьи и брака. Ничего себе итог, не правда ли?..

Короче, вывод напрашивается следующий: от Короткевича в опере почти ничего не осталось, а саму оперу спасает разве что музыка Смольского.